Лытдыбр, определённо
Так уж вышло, что всё у меня с этой приставкой.
Пишу я постмузыку и постфэнтези, читая постромантизм и постмодернизм, смотрю постмодернизм, слушаю построк, постпанк, постхардкор...нашествие какое-то. Кажется, что, чем больше этих "пост", тем менее значим месседж, который они несут, - а кому-то, возможно, этот месседж не виден вовсе.
Мне виден.
И чем дальше, тем яснее я вижу, что Год Квантового Перехода (здравствуй, раздел быдло-эзотерики! ) был растянут на сотни лет, и Эра Водолея уже почти здесь. Я, конечно, иронизирую, но где-то глубоко внутри наверх пробивается упорная мысль: "Мы уже _там_"
Сто рабочих смен в самом большом и (естественно, ИМХО) лучшем книжном магазине города не то чтобы открыли мне глаза на что-то, - но дали время на то, чтобы осмотреться.
И как же хорошо теперь видно, насколько всё бессмысленно.
Совершенно.
Прекрасно.
Усталость, накапливающаяся не молочной кислотой, но, скорее, Экстрактом Пустоты, шепчет строки почти каждый раз, когда я пересекаю границу аллергенной зоны и понимаю, что жизнь где-то позади, а впереди - двенадцать часов чего-то нового, чему нет названия. Наверное, это неправильно - воспринимать работу как трип)
Это - моя кочегарка. Но Витя был детищем индустриального муравейника, задыхавшегося в реализме, который требовал суровой, индустриально-модернистской романтики, стучащей из аналоговых драм-машин и хрипло каркающей противным голосом.
А я - чувствую себя чем-то _Извне_, потому что, кажется, могу смотреть на пространство из любой точки, игнорируя любые пределы и границы. Достаточно посмотреть по-другому - и Сизиф раздавит камнем Аида.
Растёт, трепещет и начинает переливаться зернистыми волнами осенняя хандра, которую, пожалуй, не стоит называть депрессией: пока у меня есть цель, я буду держаться.
Иногда - болезненно одиноко. Одиночество для меня всегда было скорее спасением, нежели ношей, но в последнее время я понимаю, что, возможно, немного света мне не повредит.
Или это просто обострение;
и я размышляю о контргуманизме:
Неви грозится насиловать эльфиек; Делла хочет эльфийской крови, потрясая огромным голубоватым эльфийским двуручником; Вега ломает кости. Они все кружат и смеются, смеются и пляшут.
Я стою в центре и улыбаюсь.
У меня нет сил устраивать бурю.
Мои батарейки садятся.
Но нужно действовать здесь и сейчас, и действовать решительно, и в одиночку, - как всегда.
Но пока по венам только строки о прозрачных ступенях, и это заставляет смотреть в землю.